Утилитарная симфония
Еще работая в Московской патриархии, я пытался понять этос церковно-государственных отношений в России и лаконично его сформулировать. Думаю, что я наконец могу выразить его одним словом: утилитаризм.
Этот утилитаризм имеет мало общего с одноименным моральным учением, разрабатываемым в XIX веке такими мыслителями, как Джереми Бентам или Джон Стюарт Милль. Для них полезность (англ. utility) означала человеческую радость, которая рождалась как результат нравственной жизни. В нашем случае речь идет о такой полезности, при которой человек или институция используют других людей или институции для достижения собственных целей. Эти цели могут быть морально оправданы, однако методы в утилитарных отношениях редко являются морально приемлемыми.
Как утилитаризм проявляется в церковно-государственных отношениях? Каждый из партнеров преследует собственные цели. Российское государство хочет вновь стать великим. Внутри страны оно пытается полностью контролировать общество в духе lo stato totale Муссолини. Вне страны оно стремится восстановить иерархический порядок наций в духе международного права образца XIX века, обеспечив себе верхнюю ступень в этой иерархии. Оно также старается возродить империализм по образцу того же века. Российская агрессия против Украины и перманентная конфронтация Кремля с Западом являются результатами и методами этих стратегий.
Российское государство жонглирует различными идеологиями для достижения своих геополитических целей. Эти идеологии могут быть несовместимы между собой: радикально левая и радикально правая, националистическая и марксистская, поддерживающая сильную государственность и в то же время выискивающая признаки «глубинного государства». Несмотря на их противоречивость, им удается мобилизовать группы с противоположными убеждениями для совместного подрыва современного демократического мирового порядка. То, что российское государство использует несовместимые между собой идеологии, означает, что оно не верит ни в одну из них.
Государство осуществляет тот же утилитарный подход и по отношению к Церкви. Православное богословие используется путинским режимом так же, как и консерватизм, либертарианство, национализм и т.д. Политическое руководство не верит в богословие, как и во все прочие идеологии, которые оно продвигает. С утилитаристской точки зрения ему выгоднее то, что сейчас называют «политическим православием», — то есть православие, инструментализированное в политических целях. Представители российского истеблишмента, особенно так называемые «православные чекисты», могут симпатизировать некоторым религиозным идеям или практикам, таким как посещение горы Афон. Однако, они прибегают к ним также для достижения собственных политических целей. Например, они нередко используют афонские монастыри, чтобы отмывать украденные состояния. Так Афон помогает легитимизировать клептократию, которая распространилась по большей части постсоветского пространства.
Клептократы используют Церковь для того, чтобы заменить коммунистическую идеологию в российском обществе. Новая квазисоветская идеология, выраженная в православных символах и богословской терминологии, помогает российскому государству контролировать общество. Российский режим задействовал Церковь и для оправдания агрессии против Украины. В западных же странах российский политический режим использует Церковь как мягкую силу — например, для лоббирования снятия санкций.
Является ли Церковь жертвой такого утилитарного подхода со стороны государства? Боюсь, что нет. Церковь пытается пользоваться государством таким же образом. Церкви нужны все виды ресурсов, которые она может получить только от государства, и взамен она торгует собственными ресурсами. Церковь может продавать государству свое влияние на человеческие умы через учение и благословение. Вот почему православные священники благословляют российские ракеты и тюрьмы, а иерархи открыто поддерживают политическое руководство в своих речах и проповедях. Церковь также пытается разрабатывать идеологемы и продавать их государству. Например, Церковь создала печально известную идеологему русского мира, которая стала обоснованием российского вторжения в Украину.
Однако как российское государство поддерживает Церковь неискренне, таким же неискренним является отношение к государству и со стороны Церкви — по крайней мере, на уровне высшего руководства обеих институций. Они не питают иллюзий по поводу настоящих целей друг друга и всего лишь пытаются друг друга использовать. Обе стороны постсоветской церковно-государственной симфонии применяют утилитарный подход. Обе действуют согласно макиавеллианскому принципу целей, оправдывающих средства.
В России церковное руководство понимает, какие военные преступления совершает их правительство в Украине, что режим является полностью коррумпированным, а политические элиты далеки от моральных кодексов, которые они пытаются продать своему народу и на Западе. Тем не менее Церковь не обращает на все это внимания и видит только возможности для достижения собственных целей.
Последователи утилитарной моральной философии верили, что моральное поведение не вредит другим и приумножает общественное счастье. Утилитаризм, практикуемый Церковью в XXI веке, напротив, приносит вред как обществу, так и самой Церкви. Раньше или позже люди, поверившие в эту пропаганду, разочаруются, а Церковь, которая ее продвигала, будет дискредитирована.