Благословите женщину
А старшего над жнецами Боаз спросил: «Чья это молодая женщина?» Отвечал ему старший над жнецами: «Это моавитянка, что вместе с Ноеминью вернулась с земли Моав. Она попросила позволить ей подбирать колосья за жнецами. С самого утра она на ногах и домой не отлучалась». Сказал тогда Боаз Руфи: «Послушай, дочь моя! Не ходи подбирать колосья на другое поле, не уходи отсюда. Держись моих жниц, примечай, на каком поле жнут, да иди за ними. А работникам я наказал, чтобы тебя не трогали. Захочешь пить — иди к сосудам, что принесли мои работники, и утоли жажду». Руфь пала ниц, поклонилась ему и сказала: «Чем я заслужила милость твою и заботу, ведь я чужестранка?!» Книга Руфи В тот день, когда женщина сможет любить благодаря своей силе, а не благодаря слабости, когда она будет любить не для того, чтобы бежать от себя, а для того, чтобы себя найти, не для того, чтобы отречься от себя, а для того, чтобы себя утвердить, — в тот день любовь станет для нее, как и для мужчины, не смертельной опасностью, а источником жизни. Симона де Бовуар
Когда отец Джон предложил нам посетить школу-приют для девочек из племени масаи, мы очень обрадовались. Уже не единожды мы планировали что-то подобное, но всякий раз в последний момент что-то менялось и приходилось откладывать все на потом. После двух дней относительной передышки, вернувшись ночным поездом с побережья Индийского океана и успев поспать еще пару часов в семинарии, мы отправились на оптовую базу, чтобы закупить продуктов для школы. Хорошая подруга патера, Нэнси, рассказала ему, что нужно, и мы доверились нашим друзьям, загрузили микроавтобус продуктами, приготовили некоторые деньги на покупку предметов женской гигиены и отправились из жаркого, пыльного, кишащего людьми Найроби в «масаиленд». Обычно, думая об этническом населении, европеец сразу представляет соломенные хижины, воинов с копьями, серьгами в носах и в причудливых минималистичных одеяниях. Все мы заложники книжек Берроуза и Луи Буссенара из нашего детства. Но на самом деле сегодня племенной образ жизни в Восточной Африке почти исчез, а в Кении как наиболее развитой из стран региона и подавно. Здесь воин-масаи это скорее профессия, способ развести туриста на деньги. Не более того.
В небольшом городке, название которого тут же вылетело из головы, мы забрали Нэнси, яркую женщину в пестром африканском платье, в туфлях на высоком каблуке, с ярко выраженными чертами лидера во всем, от выражения лица до манеры общаться. Вместе с ней была скромная девочка лет двенадцати, одетая в чистую школьную форму. Поначалу мы подумали, что это мама с дочкой. Мы отъехали километров 50 от столицы, кругом была раскинута саванна, было видно, что воды в этом регионе точно дефицит. Школу мы нашли, съехав с неплохой, по африканским стандартам, дороги и проехав с километр по сельской. Большой, в несколько метров забор, местами с колючей проволокой. Оказавшись во дворе, мы не обнаружили никаких масайских хижин и прочего диковинного и туристического. Типичные, одноэтажные барачного типа корпуса из серого вулканического происхождения камня, деревья, дающие так нужную всем уставшим тень, аккуратные дорожки, самодельные вешалки для белья, длинный корпус кухни. Все ухожено, убрано. Сразу почувствовалось, что место это наверняка управляется женщиной, так как ощущался здесь какой-то особый уют, который может быть привнесен в любое жилище лишь женщиной.
Встретили нас очень хорошо — директриса, педагоги и работники школы. Стало даже как-то неловко. Но благодаря патеру, которого, судя по всему, все здесь знали, мы очень быстро почувствовали себя в своей тарелке. Школа «Greenland» оказалась маленьким оазисом для девочек из племени масаи. Здесь силами команды педагогов созданы прекрасные условия для того, чтобы они могли получить образование, крышу над головой и еду. Далеко не все дети масаи получают образование, особенно в сельской местности. И соответственно большинству ребят из бедных семей суждено прожить свою жизнь в попытках выжить, бросаясь на всякую копеечную работу, без надежды создать нормальную семью и иметь сколь-нибудь приемлемое будущее.
В школе до семидесяти девочек. У некоторых из них нет никого и ничего, поэтому сотрудники школы организуют для них ночлег; кому-то повезло чуть больше. Девчонки, с достоинством, в аккуратной и чистой школьной одежде, собираются во время переменок группами, как воробьи, и весело щебечут. И это удивительно. Потому что за плечами у этих детей столько, что порой и не снилось старику в благополучной европейской стране. Смерть родителей, оскорбления, тяжелая работа, сексуальное насилие. Когда дети, прошедшие такой ад, улыбаются, это говорит, на мой взгляд, о том, что люди, посвятившие им свое время и силы, заслуживают того, чтобы со свистом, минуя «небесные таможни», пролететь в рай.
Пройдя все здания по периметру, мы отмечаем, что самое оживленное место здесь — столовая. Большой зал со столами, где раздают детям еду, где пахнет дымом, как в наших банях «по-черному», и две подсобные комнаты, где на открытом огне в больших котлах готовится какое-то вкусное варево. Самое главное — чувствуется, что детей здесь любят. Пока сотрудники готовят какие-то угощения вопреки нашим протестам, Нэнси вместе с директором школы Вирджинией предлагают нам посмотреть несколько зданий за забором, также принадлежащих школе. На вопрос: что это такое? — получаем неожиданный ответ, что это детский сад для школьниц с детьми. Да, именно так. У многих девочек масаи, которые здесь учатся, несмотря на юный возраст, есть свои дети. У детей есть дети. Без родителей и без какой-либо опоры в жизни эти девчонки оказываются в очень уязвимом положении, которым с удовольствием пользуются различные местные мерзавцы. Они живут с этими девочками до тех пор, пока те не забеременеют, а потом исчезают из их жизни, оставляя их в еще более плачевном положении. Такая жизнь — просто ад в местных реалиях. Уверен, что страдают они потому, что родились девочками, которых в силу рокового стечения обстоятельств защитить абсолютно некому. Насилие над женщинами, от сексуального до банального бытового рукоприкладства, — вещь привычная. Да, женщинам действительно приходится нелегко везде, даже в европейских странах, но здесь эти страдания как-будто нечто вшитое в «карму» бедняков. В чистых, не особо богатых мебелью комнатах нас встречают няни, присматривающие за малышами во время уроков. Некоторые малыши спят прямо на полу на матрасах и одеялах.
Что происходит благодаря таким вот школам-приютам? Девочки получают шанс закончить образование, получить пусть простую, но достаточную для честного труда работу. Некоторые из хорошо закончивших школу могут получить возможность обучаться в колледже или университете. В любом случае становление их жизни происходит на территории добра. В месте, где за их будущее, в меру сил и возможностей, переживают, помогают.
Большинство педагогов в школе — масаи. Никаких тебе масайских копий и накидок: аккуратная одежда, брюки, рубашки, платья. Гостям здесь очень рады. По случаю нашего приезда накрывается стол, на котором фрукты, вода, мясо на гриле, невероятно жесткая говядина, приготовленная на углях. Для местных — роскошь, но так африканцы встречают гостей, ставя на стол лучшее, что у них есть. Все это с чапати, необыкновенно вкусными африканскими лепешками, чем-то отдаленно напоминающими наши блины-налистники. Простая, вкусная еда, от которой нам немного неловко, так как мы точно знаем, что большинство из этих людей не могут позволить такую еду для себя.
За что я люблю нашего патера — он не любит пафоса, с которым часто проводят акции другие африканские священники. Поели, помолились, он желает им добра и сил, мы разгружаем наш автобус и уезжаем. И это прекрасно.
На обратном пути думаю о том, как нелегко женщинам здесь. Да, да, им везде непросто, но здесь как-то особенно. Их беззащитность не ломает их, а рождает таких вот мощных лидеров, как Нэнси, Вирджиния и многие другие, которых мы видим очень часто. Христианство, в его идеальной, давно утерянной форме, чтит женщину. В каком-то смысле с культом Божьей Матери в христианство вошел культ женщины. Но, как показывает история, христиане готовы чтить лишь святых женщин. В то время, как «обычные» подвергались и унижениям, и дискриминации. Иисус восхищался выбором Марии, церковь, мужская, как правило, очень полюбила путь Марфы. Покорной, услужливой, потолок которой стол для мужчин.
Здесь, в Африке, огромный кусок самой тяжелой, неприглядной и дурно пахнущей работы ложится на хрупкие женские плечи. Мы видели за эти дни женщин, которые посещают инвалидов и заботятся о них в тех местах, куда не проедет автомобиль. Женщины заботятся о безнадежных, расплачиваясь за это своими семьями и работой. Женщины организуют школы, руководят ими, работают медсестрами, поварами, уборщицами. Они в тени, но только благодаря им и их труду везде здесь светло и ухоженно.
Уезжая из школы для девочек, мы заглянули по дороге к одной знакомой нашего отца Джона, которая переехала из Штатов для того, чтобы жить и помогать детям из трущоб. Она выглядела абсолютно счастливым человеком, при этом жила в доме, в котором, что называется, удобства на улице. Моя подруга Вероника, православная христианка из Румынии, переехала в Африку, полюбила ее и под флагом ООН помогает пробивать скважины и обеспечивать водой тех, кто никогда себе этого не позволит. Она все еще плачет, глядя на африканских детей. Спрашиваю, когда обратно? Улыбается, понимаю, что не скоро. Эти женщины в нечеловеческих условиях обретают свое предназначение и счастье. Их не пробивают модные журналы, новые авто и бренды дорогой одежды, их глаза загораются, когда они видят тех, кому можно помочь. Это какое-то невероятное, странное «племя» женщин, которые вызывают восхищение…
Похожая работа в Найроби и Момбасе спасла тысячи девочек от проституции, которая для многих тоже обычная профессия, позволяющая выжить.
Очень большой фронт работы в Африке — это защита женщин от насилия, соблюдение их элементарных прав. Но все начинается в этих школах, где им открывают прописную истину: женщина равна мужчине в глазах Бога, ее жизнь, чувства, выбор так же важны. Она не должна мыслить себя как расходный материал для мужского счастья, она должна найти свое счастье. Ее предназначение в том, чтобы, насколько это возможно, быть счастливой. И пусть так будет.